Улицы Шаметько и Матусевич находятся в разных частях Червеня, но судьба тех, чьими именами они названы, очень похожа. Любовь Шаметько и Мария Матусевич – подпольщицы, которые с первых месяцев оккупации присоединились к антифашистской борьбе на территории района.
Мы так часто произносим фразы «началась война», «установился оккупационный режим». А что это конкретно значит? Что происходило в Червене? Что требовали от местных оккупанты? Почему немецкая власть была такой жестокой? Каким образом подпольщики помогали партизанам и армии? Из воспоминаний жителей Червеня, опубликованных в книге «Память», можно узнать, что в день начала войны в Червене проходило совещание районного партактива. Обсуждались итоги весеннего сева и план уборки урожая. Вскоре после начала совещания в зал вошёл работник облисполкома и сказал: «Товарищи, фашистская Германия вероломно напала на нашу страну! Бомбили Киев, Одессу!..» Все участники совещания заторопились, погнали лошадей к своим сельсоветам. Радио тогда в домах ещё не было, единственный приёмник, как правило, находился в здании сельсовета. Поэтому именно от вернувшихся из города с совещания люди узнали, что началась
война. Посыльные на лошадях поскакали по деревням, вручая повестки о мобилизации. Изо всех домов люди высыпали на улицы, женщины и дети рыдали, мужчины, задумчивые и печальные, собирались у сельсоветов.
Уже через несколько дней на дорогах появилось множество беженцев: женщин, детей, раненых красноармейцев. Все они заходили в сельсоветы, просили кушать, пить, помочь лекарствами. Новости становились всё тревожнее: горит Минск, из-под Бреста, Гродно, Барановичей отступают красноармейцы. Потом пришла весть, что фашисты ворвались в Минск, а вскоре и червенский район был захвачен оккупантами. В то лето очень хорошо, спорно спело зерно. И многие люди, пережившие начало войны, рассказывали, что впервые они увидели
войну в виде едущих прямо по полям танков…
Червенский район был оккупирован в самом начале войны, и это длилось три года. Фашисты установили жёсткий оккупационный режим: террор, насилие, убийства, грабежи. Всё было нацелено на уничтожение советской власти и государства. План Гитлера был превратить восточные земли в жизненное пространство для немцев. Произошло новое административное деление оккупированной Белоруссии, в соответствии с которым Червенский район вместе с Могилёвщиной, Витебщиной и Полесьем входил в область тыла группы армии «Центр». Это накладывало свои особенности в виде усиленного воздействия военного управления. Оккупанты ликвидировали местные советские органы власти, убивали руководителей, коммунистов, комсомольцев, активистов. Почти в каждом населённом пункте были жертвы «нового порядка»: людей десятками и сотнями убивали на урочище Курганы, на улице Минской, в Смиловичах. Вне закона объявили евреев и цыган. Постоянно проводились акции по уничтожению жителей этих национальностей. При этом у них отбирали деньги и имущество. Например, уже в сентябре 1941-го в Червене убили 139 евреев и забрали у них 125 тысяч тогдашних рублей, а до этого ещё более полутора миллионов рублей. Чтобы держать население в страхе и задушить всякое стремление к сопротивлению, выдавались многочисленные приказы и распоряжения: за невыход на работу, прослушивание советского радио, неуплату налогов, отказ от регистрации, нахождение на железной дороге – за всё был расстрел.
Колхоза и совхозы распустили, вместо них создавали общины, но на Червенщине этого не получилось: селяне просто поделили землю между собой по количеству едоков. Все свои неудачи, особенно на фронте, гитлеровцы вымещали на местном населении. Их бесило, что они завязли в этой войне, встретив жесточайшее сопротивление, что мы не сдались, как предыдущие быстро завоёванные европейские страны, что не удалось молниеносно и легко заполучить новое «жизненное пространство». Проводились постоянные карательные операции, облавы, расстрелы, червенская тюрьма была переполнена, 1040 человек увезли на принудительные работы в Германию. Червенщина превратилась в руины и пепелища. Почти каждая деревня хотя бы раз подвергалась нападению немцев, Рудня – шесть раз, Клинок – четыре.
Конечно, население не могло мириться с таким насилием. Люди почти сразу, уже летом 1941 и в начале осени, стали организовываться в подпольное и партизанское движения. Часто подпольные ячейки даже не подозревали о существовании друг друга, но все они старались чем могли помочь партизанам в борьбе с оккупантами. Многие из них официально работали при немецкой власти, имея таким образом доступ к информации, материальной базе, лекарствам, коммуникации. Основной деятельностью подпольщиков было добывать для партизан медикаменты, оружие, предупреждать о перемещениях немцев и об облавах, а из партизанских отрядов и бригад доставлять листовки с текстами Совинформбюро.
Как многие их соседи по деревне, знакомые по школе, друзья, родственники, Мария и Люба вступили в подполье.
Люба Шаметько в 1942 году стала связной партизанской рейдовой кавалерийской группы, которой командовал Алексей Флегонтов. Также она была членом одной из подпольных групп в Червене. Девушка выполняла очень ответственные поручения. Через других червенских подпольщиков, которые работали в полиции, больнице и других учреждениях оккупантов, она доставала оружие, медикаменты, соль, бумагу и передавала всё это партизанам. Однажды Люба узнала, что фашисты червенского гарнизона собираются сделать налёт на партизанский лагерь в гребенецких лесах. Нужно было срочно предупредить партизан. Люба поручила сделать это своей маме. Александра Васильевна пробралась в деревню Майзорово и передала данные связным. Партизаны подготовили засаду.
Люба, несмотря на молодость, всегда была стойкой, смелой, мужественной. Второго марта 1943 года гестапо выследило и задержало телегу с оружием, которая направлялась в лес. В числе арестованных была и Люба Шаметько. Три дня фашисты издевались над девушкой, стараясь выбить из неё информацию о партизанах и подпольщиках. Но ни пытки, ни угрозы смертью не сломали Любиной стойкости: никого из своих товарищей по борьбе она не выдала. Шестого марта её расстреляли на еврейском кладбище.
Мария Матусевич родилась в 1919 году. Закончила Гребенецкую семилетку, вступила в комсомол. В начале 1942-го стала связной партизанского отряда, а потом связной бригады Флегонтова. Выполняла опасные, рискованное задания: вывозила из немецкого гарнизона оружие, боеприпасы, шрифты для партизанской типографии, секретные данные о намерениях карателей, медикаменты, бельё, одежду, маскхалаты, которые шила для партизан её мама Мария Антоновна. Из бригады в Червень доставляла листовки со сводками Совинформбюро. В начале марта 1943-го она готовила вывод из червенской тюрьмы к партизанам группу советских военнопленных. Но 2 марта по доносу предателя её арестовала немецкая полиция. Четыре дня гестаповцы вели допросы, жестоко пытали Марию, чтобы узнать что-нибудь о червенских подпольщиках. В конце концов её, измученную пытками, вывели из камеры во двор. Там построили пленных. Марию подводили к каждому и спрашивали: «Этот? Ему ты собиралась помочь бежать к партизанам?» И напротив каждого Мария отрицательно качала головой: «Нет, этот не при чём». Она никого не выдала. Партизаны пытались организовать побег Марии из тюрьмы, но безуспешно. Шестого марта 1943 года её расстреляли в Червене на еврейском кладбище. Посмертно Мария Матусевич награждена медалью «Партизан Отечественной войны».
Стела несломленным молодым землячкам установлена на улице Минской возле еврейского кладбища. Круглый год за ней ухаживают учащиеся строительного колледжа и жители Червеня.
Наталья КОРОЛЬКЕВИЧ
